Галина Бедненко

Сновидения в исландских сагах

Люди спали и видели сны во все времена. Однако отношение ко сну в разное время и в разных культурах - тоже было разное. То, как люди относятся к сну (точнее, спанью) и сновидениям связано с представлением людей о себе и своем месте в мире. Кто насылает сны, могут ли сны предостерегать, стоит ли верить всяким снам, есть ли люди, умеющие разгадывать сны…

Негативное отношение к снам, превалирующее в массах народа в наше время, как ни странно, оказывается не результатом семидесяти лет атеизма в нашей стране, а пережитком христианской эпохи. Влияние христианской культуры на отношение к сновидениям в Европе переоценить трудно. Обыкновенно это было негативное отношение. Сон являлся не "временем знаков", которые могут быть явлены каждому человеку, а лишь временем суток, когда надо спать. Сон возвращал силы, необходимые для служения Господу. Сновидения, особенно кошмарные или эротические, объяснялись воздействием демонов.

В отличие от христианско-средневекового отношения к снам, в язычестве (от греко-римлян до любимых скандинавов) бытовало стремление объяснять и трактовать сны. Вера в пророческие сны коренится в каждой языческой культуре и является связующей нитью между людьми и мифической тканью мироздания.

Нельзя сказать, что язычники относились ко всяким снам как к вещим и глубоко значащим. Они были людьми практичными (в отличие от средневековых мистиков поначалу выглядывавших во всяком сне божественное откровение или дьявольскую провокацию) и различали сны пустые и пророческие. Впрочем, часто оказывалось, что сон был вещим уже после происшедшего и предсказанного. Интерес к снам порождал людей, глубоко ими интересующихся, умеющих разгадывать сновидения и давать советы.

Толкователи снов

В "Саге о Гуннлауге Змеином Языке" появился норвежец, который "очень интересовался снами". Когда Торстейну, который приютил его на зиму приснился странный сон, он попросил Бергфинна - норвежца растолковать ему его. Это был сон, предвещающий судьбу его еще не рожденной дочери (жена была как раз беременна). Снилось ему, что на коньке крыши его дома сидит очень красивая белая лебедь и это его лебедь. Потом с гор прилетел большой орел. Он сел рядом с лебедью и что-то нежно ей толковал. У орла были черные глаза и железные когти, а также воинственный вид. Но с юга прилетела и другая птица, и это тоже был большой орел. Он стал ухаживать за лебедью. Два орла стали биться тяжело и жестоко и оба свалились с крыши мертвые, и каждый в свою сторону. Лебедь же осталась одна, унылая и печальная. Но с запада прилетел сокол, стал ластиться к лебеди и они оба вскоре улетели на запад.

Торстейну такой его сон очень не понравился и он одновременно и просил Бергфинна его истолковать, и намекал, что лучше истолковать его как "сон о погоде". (Странным образом, когда исландцы не хотели толковать свои явно вещие сны, они говорили, что сон к погоде. Хотя современная психологическая наука, да и реальный опыт, показывает, что сны - внутренний рассказ души - никогда не связаны исключительно с погодными явлениями.) Бергфинн не стал толковать этот сон как "погодный". Он объяснил его так: "Птицы - это, должно быть, духи людей. Ведь жена твоя беременна, и она родит девочку необыкновенной красоты, и ты будешь ее очень любить. К дочери твоей будут свататься два знатных человека с тех сторон, откуда прилетели орлы. Они сильно полюбят ее и будут биться друг с другом из-за нее, и оба погибнут в этой битве. Затем третий человек посватается к ней с той стороны, откуда прилетел сокол, и она выйдет за него замуж. Вот я и истолковал твой сон…" Торстейну не понравилось это толкование, он сказал, что оно "плохое и недружелюбное" и стал хуже относиться к норвежцу.

Но так и случилось. У Торстейна родилась дочь - красавица - Хельга. Первым орлом, черноглазым и воинственным был Гуннлауг Змеиный Язык, с которым Хельга дружила в детстве и который посватался к ней первым. Вторым орлом - первый муж Хельги - Храфн. Оба они бились из-за нее и погибли. Соколом оказался второй муж Хельги - Торкель. Тут может возникнуть вопрос, а что если толкование оказалось ошибочным? Было бы все просто - его не вставили бы в сагу.

А "Саге о людях из Лососьей Долины" человек по имени Гест, сын Оддлейва, был мудрым человеком, имевшим дар провидения и он умел толковать сны. Он и растолковал сны Гудрун, которые были о ее предстоящих замужествах и судьбе. Гудрун не обрадовалась трактовкам снов, но и не стала обвинять Геста в том, что он неверно их истолковывал.

Примечательно, что в сагах, когда сны толкуются неприятно, то мужчины обижаются и ждут благоприятных трактовок. Женщины же огорчаются, но принимают трактовки такими, какие они есть. Как тогда, так и теперь, женщины относятся к снам более трепетно, больше их запоминают и иногда выискивают суть. К чести германо-скандинавских мужчин можно сказать, что они часто прислушивались к снам своих женщин. А дар видеть вещие сны считался талантом не хуже прочих.

Так в "Саге о людях из Лососьей Долины" четвертый муж Гудрун Торкель видит сон и просит супругу разгадать его. Ему приснилось, что борода у него такая большая, что закрывает собой весь Брейдафьорд. Сам он полагал, что это означает, что его власть распространится на весь Брейдафьорд. Однако Гудрун сказала, что возможно, ему вскоре придется искупать свою бороду в Брейдафьорде. Так и утонул вскоре Торкель в Брейдафьорде. Гудрун увидела призраки его и его людей после их смерти. С них стекала морская вода и они не могли войти в церковь. Когда она поняла, что на самом деле муж с сотоварищами так и не вернулся, она догадалась, что это были призраки и что муж утонул.

Наиболее частый мотив вещих снов, запоминающихся людям, это сны - предвестия смерти, сообщения о смерти близких или явление во сне умерших. За этой темой в сагах чаще других упоминается предвестие судьбы девушки - то есть ее выходов замуж или помолвок. Обычно такие сны приписывались героиням - женщинам, связанным со многими славными мужчинами и способным на решительные и жестокие поступки. Таким образом, во все времена для большинства людей самыми главными метафорами снов были болезнь и смерть, а также суженые для девушек.

Сны - общение с божественными сущностями

Некоторым людям было дано в большей степени видеть вещие сны. Другим - в меньшей. Гисли ("Сага о Гисли") был человек мудрый и у него был такой дар. В изгнании ему часто снились сны с двумя женщинами. Так он о них говорил: "Одна добра ко мне и всегда дает хорошие советы, а другая всегда говорит такое, от чего мне становится еще хуже, чем раньше, и пророчит мне одно дурное." Со временем сны с "дурной женщиной" стали ему сниться все чаще и быть все беспокойнее и кровавее. И он принял их как предвестие скорой смерти. Эти женщины похожи на дис или норн: личных норн Гисли, одна из которых "хорошая", а другая "плохая".

Олаву Павлину, сыну Хёскульда из "Саги о людях из Лососьей Долины" тоже приснился примечательный сон. Но не был этот сон ему приятным. У Олава было много скота, а среди них бык по кличке Харри, огромный и с четырьмя рогами, вместо двух. Одним рогом он умел разбивать лед в зиму и так добывать себе и своему стаду еду, когда люди мало их кормили. Когда бык стал старым и потерял свой четвертый рог, Олав приказал его зарезать. Но на следующую ночь во сне Олаву явилась большая и страшная женщина. Она сказала ему:

- … Ты велел убить моего сына и отправил его изуродованным ко мне, и поэтому я сделаю так, что ты тоже увидишь, как сын твой плавает в собственной крови. И я для этого выберу того, кто, как я знаю, тебе дороже всех.

После этого женщина исчезла, а Олав проснулся. Он много думал об этом сне и рассказывал его своим друзьям, чтобы они хорошо его истолковали. Но ему хотелось, чтобы они говорили, что сновидение это лживое.

Безусловно, такой дивный и чудный бык был особым любимцем Матери - Земли. Может быть, явившаяся во сне Олаву женщина была и особой покровительницей, Матерью Скота. Так или иначе, Олав не дал быку умереть своей смертью, а вместо того убил. Так через какое-то время и его любимый сын, красавец, каких еще не было в Исландии, и храбрец, был убит собственным побратимом.

Одна из самых удивительных историй произошла с человеком по имени Ан, которого прозвали Хворост В Животе. После большой попойки, забав и веселья, Ан ночью стонал во сне. Его разбудили и спросили, что он видел во сне. Ан отвечал:

- Ко мне явилась страшная женщина и сорвала меня с постели. В одной руке у нее был большой нож, а в другой корыто. Она приставила нож к моему животу, вспорола его, вынула внутренности и вместо них сунула туда хворост. После этого она вышла.

Другие мужчины начали смеяться и сказали, что теперь его будут называть Ан Хворост В Животе. Женщина Ауд сказала, что не надо смеяться над этим, и что мудро было бы подождать и посмотреть, что еще приснится Ану. Но ее не стали слушать. Однако после боя в Селингсдальстунге, в котором участвовал и Ан, все думали, что он умер и собирались его хоронить. Но он встал живой. Люди испугались, а Ан сказал:

- … не бойтесь меня, потому что я жил и был в полном сознании до того мгновения, когда меня охватило забытье. Тут мне приснилась та самая женщина, что и прежде, и будто она вынула у меня из живота хворост и вложила туда внутренности, и при этой перемене я почувствовал себя хорошо.

После этого ему перевязали раны, и он излечился, и с тех пор его звали Ан Хворост В Животе.

Неизвестно, кем была эта женщина. Но сны Ана говорят сами за себя. Ведь если у человека в животе хворост, то его невозможно убить, ранив в живот. Так эта женщина из сна, будто не дала Ану умереть в том бою. Потом она вернула ему все внутренности, потому что с хворостом в животе человек тоже жить не может. Когда все его к нему вернулось, Ан почувствовал себя хорошо. Но также понятно, что сон этот был предупреждением, и если бы те люди остались и не поехали дальше, то такой бойни и смерти их предводителя Кьяртана, возможно, можно было бы избежать. По крайней мере в тот раз.

В "Саге о Ньяле" повествуется о дивном происшествии, случившемся с человеком по имени Кольскегг. Уже пришло время принятия христианства как разъезжими ватагами викингов, так и в самой Скандинавии и Исландии. И Кольскеггу приснился человек, весь в сиянии, который сказал: "Встань и иди со мной!" Все мы знаем, что "встань и иди" это слова Христа покойному Лазарю. Потому в этом человеке нетрудно заподозрить христианское божество. (Предполагать, был ли это именно Христос, или архангел Михаил, или кто другой - бессмысленно.) Но Кольскегг спросил: "Что тебе от меня нужно?" На что существо в сиянии ответило: "Я найду тебе жену, и ты будешь моим рыцарем." Кольскегг во сне согласился, а потом пошел к мудрому человеку. И будто бы этот самый человек растолковал этот сон так, что Кольскегг вскоре отправится в южные страны и там станет "рыцарем господним". Известно, что Кольскегг вначале направился на Русь, а потом оказался в Константинополе (который называли Миклагард). Там он стал предводителем варяжской дружины, и видимо, женился. Возможно, существом в сиянии из сна Кольскегга и вовсе был византийский император. Вряд ли кто другой стал бы давать скандинаву жену и требовать военного себе служения.

Явление во сне покойников

В "Саге о людях из Лососьей Долины" рассказывается истории о явлении во сне Хердис, внучке известной Гудрун некоей женщины. "Она была в шерстяном плаще, а вокруг головы у нее был платок, и женщина на вид не показалось ей [Хердис] красивой. Та произнесла следующие слова:

- Скажи своей бабушке, что мне очень не по нраву, когда она все ночи лежит распростертая надо мной и проливает такие жгучие капли, что я от них сгораю. И это я говорю тебе потому, что ты нравишься мне несколько больше, хотя и в тебе есть что-то странное. Все же я бы примирилась с тобой, если бы только нашла покой от Гудрун.

Тут Хердис проснулась и рассказала Гудрун свой сон."

А Гудрун ночами оставалась в церкви (она стала набожной христианкой) и оплакивала свою жизнь. Узнав о таком сне, она приказала поднять доски пола церкви как раз на том месте, где обычно стояла и разрыть там землю. Там люди нашли старые кости, нагрудное украшение и большой колдовской жезл. Тогда решили, что здесь была погребена какая-то колдунья. Эти кости унесли и закопали в таком месте, где не ходили люди.

Тут мы видим обычное (и в современном фольклоре) явление людям покойников во сне. Обычно являются либо покойники, родственные по крови, либо вот в таких редких случаях, если кто-то сильно досаждает их праху. Вдобавок, женщина была колдуньей. А считается, что ведьмы и колдуны и после смерти имеют большую силу, чем люди обычные.

Интересно то, что колдунья не стала являться Гудрун - очевидно христианская вера была для покойницы совсем уж невыносимой. (Главным образом это происходило потому, что христианство с колдовством и язычеством боролось.) Какому-нибудь мужчине она тоже являться не стала - тот бы скорее всего не обратил внимания на сон (ведь в нем не указывалось на угрозу его жизни). Она явилась Хердис, но и той сказала, что "есть в тебе что-то странное". Я думаю, что имелось в виду то же приобщение к христианству. Меняя веру, и так кардинально, люди очень меняются. Давно умершая колдунья (хотя вряд ли она могла умереть до того, как люди вообще заселили Исландию) видимо, до того не сталкивалась с христианами.

Сон - предупреждение

Главным образом во снах искали предупреждения. (А кому приятно видеть во снах только явления неупокоенных покойников или предвестие смерти, или неудачных замужеств?) Так в "Саге о Ньяле" человек по имени Хёскульд проснулся ночью после тревожного сна. Он не пытается попить водички, сходить по нужде и заснуть снова, как сделал бы это современный человек. Нет, Хёскульд будит всех своих домочадцев и рассказывает им этот сон. Ему приснилось, что огромный медведь вышел из его дома и направился в Хрутсстадир (двор его брата Хрута). И Хёскульд связал этот сон с недавним посещением его неким высоким человеком. Тогда кто-то из домочадцев сказал, что тот человек под поношенной и грязной одеждой носил богатое платье красного цвета с золотой оторочкой, а на руке у него было золотое запястье. И тогда Хёскульд понимает, что это был соперник его брата Хрута в тяжбе из-за имущества. (Точнее, он даже считает, что это был дух-двойник этого человека. Что тем более было предвестием важных событий.)

В этой же саге рассказывается о сне человека по имени Гуннар. Он ехал во сне мимо холмов Кнавахолар и множество волков кидаются на него и его спутников. И один из волков разрывает грудь его брату Хьярту. Во сне Гуннар метался, но спутники не стали его будить, однако когда он проснулся, спросили, что снилось. Гуннар рассказал им сон и предложил Хьярту не ухать вместе с ним мимо холмов Кнавахолар. Хьярт все равно поехал, и не потому, что не поверил в истинность сна. У этих холмов их ждало множество людей с копьями и была битва, в которой Хьярта убили.

Скандинавы привыкли доверять снам, но не пытались бороться с предназначением.

Сны - предвестие супружества женщины

О сне, приснившемся отцу Хельги Красавице из "Саги о Гуннлауге Змеином Языке" уже было рассказано. Подобный стиль таких снов - женихи как прилетающие птицы - встречается и в других сагах.

В "Саге о Вёльсунгах" Гудрун рассказывает о своих снах:

- …Снилось мне, будто я вижу прекрасного сокола у себя на руке; перья его отливали золотом.

Женщина отвечает:

- Многие слышали о вашей красоте, мудрости и вежестве; посватается к тебе какой-нибудь королевич.

Гудрун отвечает:

- Ничто не казалось мне прелестнее этого сокола, и со всем богатством охотнее рассталась бы я, чем с ним.

Женщина отвечает:

- Тот, кого ты выберешь, будет добронравен, и сильно будешь ты его любить.

Пытается узнать свою судьбу из снов и ее тезка - Гудрун из "Саги о людях из Лососьей Долины". С самого начала она говорит Гесту - человеку, умевшему толковать сны, что она не требует, чтобы сны были истолкованы только согласно моему желанию. И рассказывает четыре из своих снов за зиму.

Гудрун сказала:

- Мне представилось, будто я стою у ручья, и на голове у меня чепец с загнутым вперед верхом, и я подумала, что он не к лицу мне, и мне захотелось надеть на себя другой, но многие уговаривали меня, чтобы я этого не делала. Все же я не послушалась их и сорвала чепец с головы и бросила его в ручей, - и на этом мой сон кончился.

Замужняя женщина, в отличие от девушки, должна была носить особый головной убор - и тут это чепец. Неудивительно, что надевание чепца символизировало брак. А отношение к этому головному убору оказывалось равносильным отношению к мужу и браку. И Гест трактовал этот сон именно так. Также в этом сне он нашел словесную метафору, выраженную в образе. "Выбросить в воду" - означало отдать свою собственность, не получив ничего взамен. В данном случае, в реальной жизни случилось не совсем так. Гудрун развелась со своим первым мужем - Торвальдом, но получила половину всего их общего состояния, потому что таковы были условия при заключении брака.

О втором своем сне Гудрун рассказывала так:

- … мне показалось, что я стою у озера. Мне представилось, будто на руке у меня очутилось серебряное запястье, которое принадлежало мне и очень мне шло. Мне казалось, что это - драгоценное сокровище, и я надеялась, что долго буду им владеть. И только я успела это подумать, что долго буду им владеть. И только я успела это подумать, как запястье упало с моей руки в озеро, и я никогда его больше с тех пор не видала. Эта утрата казалась мне много значительнее, чем могла бы для меня быть потеря какого-нибудь украшения. Затем я проснулась.

Серебряное запястье на руке Гудрун также символизировало - уже второй - брак. Может быть существовал обычай одаривать жену украшениями и прежде всего обручьями, а может быть и нет. Но браслеты и запястья в любом случае символизируют некие "оковы" - обязательства, принятые женщиной. Симптоматично то, что в предыдущем сне брак ассоциировался с головным убором, а не запястьем. Это показывает, что брак был изменением статуса Гудрун (из девушки в замужнюю бабу), но не стал для нее заключением взаимных соглашений и обязательств. Потому она и обращалась со своим первым мужем скорее как с должником, требуя все время новых драгоценностей. Она, видимо, считала, что поскольку выше его по роду и знатности, то он ей должен, а она ему - нет.

Гудрун во втором сне очень дорожит своим обручьем и Гест сделал вывод, что второго мужа Гудрун будет сильно любить. Также он сделал вывод, что этот муж, скорее всего, утонет. Так оно и случилось. Второй муж Гудрун - Торд - ради нее развелся со своей женой, и они с Гудрун любили друг друга. Но он утонул и Гудрун осталась вдовой.

Третий сон Гудрун был таков:

- … мне представилось, будто у меня на руке золотое запястье, и оно принадлежит мне, и я думала, что моя утрата теперь возмещена. И мне пришло на ум, что это запястье будет меня радовать больше, чем первое. Но это украшение, как казалось, было мне не настолько дороже первого, насколько золото дороже серебра. Затем было так, как будто я упала и хотела опереться на руку, но золотое запястье ударилось о камень и распалось на два куска, и из этих кусков, как мне показалось, потекла кровь. У меня было скорее чувство печали, чем чувство утраты, и я подумала, что в запястье была трещина. И когда я после этого посмотрела на поломанные куски, мне показалось, что я вижу несколько трещин, и все же мне подумалось, что оно могло остаться цело и невредимо, если бы я его больше берегла. И на этом кончается мой сон.

Золотое запястье символизирует еще одного мужа Гудрун - Болли. В этом браке Гудрун также принимает на себя какие-то обязательства. И этот муж ее знатнее предыдущего. Она ожидает, что знатность мужа даст ей удовлетворение, когда во сне ожидает, что раз обручье золотое, то его она будет больше ценить. Но такового не случается и во сне, не случилось и в жизни. Гест, ко всему этому, полагает, что этот сон говорит и о том, что муж Гудрун обратится в новую веру, которая будет более возвышенной. Однако, во сне об этом ничего не сказано. Скорее всего, это домыслы рассказчиков и переписчиков саги.

Зато Гест тонко подмечает, что золотое запястье - брак Гудрун - было все в трещинах, и она смогла это заметить только тогда, когда запястье сломалось. А Гудрун в жизни поймет это, когда ее мужа убьют. Заметим и то, что запястье сломалось тогда, когда Гудрун упала и стукнула его о камень. Гест этого не комментирует. Но, возможно, это символ того, что Гудрун сама "оступится", сделает ошибку, что повлечет смерть ее третьего мужа. Так и случилось в жизни, потому что ее третьего мужа убили в отместку за то, что она подговорила мужа убить другого человека, которого когда-то любила. Это было страшной ошибкой Гудрун. Хотя примечательно то, что сны не говорили о том, кого она любила, а повествовали только о мужьях.

И Гудрун сказала дальше:

- Вот мой четвертый сон: мне привиделось, что у меня на голове золотой шлем, украшенный драгоценными камнями. Мне представилось, что это сокровище принадлежит мне, но меня мучило то, что шлем был слишком тяжел, и я едва могла удержать его на голове и склонила голову, но я не винила его в этом и не помышляла расстаться с ним. И все же он упал с моей головы в Хваммсфьорд, и после этого я проснулась.

Четвертый сон Гудрун означал ее четвертого мужа. Здесь опять, как и в первом сне, больший смысл имеет изменение социального статуса Гудрун, нежели сам брачный договор и принятие на себя обязательств. Неудивительно, потому что этот муж должен быть "большим хавдингом". То, что под тяжестью шлема Гудрун склоняет голову означало для Геста то, что муж будет держать Гудрун в страхе и подчинении. А то, что шлем падает в Хваммсфьорд означало, что и четвертый ее муж утонет в этом фьорде. Торкель, четвертый муж Гудрун оказался знатным и богатым человеком. Но и Гудрун к тому времени была женщиной властной, известной и сильной. Потому трудно сказать, что она боялась своего мужа. Торкель тоже утонул, как и второй муж Гудрун.

После разговора с Гестом, Гудрун поблагодарила мудрого человека за истолкованные сны. Так заканчивается одна из самых интересных трактовок сновидений из "Саги о людях из Лососьей Долины".

Сны - метафоры, предвестие смерти

В "Саге о Вёльсунгах" конунгу Атли снятся недвусмысленные сны об опасности, исходящей от жены Гудрун. И Гудрун не скрываясь истолковывает эти сны, подтверждая опасность:

- Приснилось мне, - сказал он, - что ты пронзила меня мечом.

Гудрун разгадала этот сон и сказала, что сон - к огню, если снится железо, - и еще к тому, что суетно мнишь ты себя выше всех.

Атли молвил:

- И еще снилось мне, будто выросли две тростинки, а я не хотел их ломать; но потом были они вырваны с корнем, и окрашены кровью, и поданы в палату, и даны мне в пищу. И еще снилось мне, будто с руки у меня слетело два сокола, и были они без добычи и полетели в Хель; привиделось мне, будто их сердца были обмазаны медом и я их ел. А затем мне казалось, точно два красивых щенка лежат передо мною и громко лают, а я ем мясо против воли.

- Нехорошие это сны; но они исполнятся: сыновья твои обречены на смерть, и великие тяготы падут на нас".

Безусловно, если первый сон был практически истинным, а не метафорическим, то последние - метафора смерти сыновей Атли и того, что Атли в буквальном смысле пожрет их. Но метафора эта тут не раскрывается. Тут сага несколько лукавит. В первом сне буквально описывается то, что произойдет на самом деле. Но второй сон описывает то, что произойдет метафорически. Вряд ли это те сны, которые реально могли присниться конунгу Атли. Это больше похоже на литературный прием, не одиножды используемый в "Сагах о Вёльсунгах", когда будущее предсказывается с помощью снов. То, что толкование снов стало неким "штампованным приемом" говорит о том большом значении и вере в сны людей того времени.

Когда мужу грозит опасность, жена часто видит сны про это. И рассказывает мужу, пытаясь предупредить его. В древнескандинавской литературе в таких случаях муж никогда не слушает жену (можно вспомнить Одина и Фригг). И, если это дурные сны, то истолковывает их неправильно, на самом же деле идя навстречу своей судьбе и смерти с откровенным "викингским" фатализмом.

В "Саге о Вёльсунгах" жена Хёгни пытается поговорить со своим мужем, чтобы тот не ехал к конунгу Атли:

- Снилось мне, будто ринулся сюда бурный поток и сорвал стропила в палате.

Он отвечает:

- Часто мыслите вы дурное, а у меня не в обычае, чтобы встречать людей подозрениями, если нет к тому повода; быть может, он нас хорошо примет.

Она говорит:

- Испытаете вы на себе, что не дружбу сулит приглашение. И еще снилось мне, что ворвался сюда второй поток и грозно бурлил, и поломал все скамьи в палате, и раздробил ноги вам, двум братьям. И это что-нибудь да значит.

Он отвечает:

- Верно, то волновались нивы, а ты приняла их за воду: а когда мы ходим по ниве, часто закрывают нам ноги высокие стебли.

- Снилось мне, будто одеяло твое горит, и огонь тот полыхает над палатой.

Он отвечает:

- Хорошо мне известно, что это значит: платье наше лежит тут без призора и легко может загореться; а тебе показалось, что это - одеяло.

- Привиделось мне, будто вошел сюда медведь, - говорит она, - и разбил престол конунга и так ударял лапой, что все мы перепугались, и вскоре забрал он нас всех в пасть, так что мы не могли пошевелиться, и настал от того великий ужас.

Он отвечает:

- Разразится сильная буря, а тебе она показалась белым медведем. - Привиделось мне, что явился сюда орел, - говорит она, - и пролетел вдоль по палате той и забрызгал кровью меня и всех нас, и недоброе это предвещает, ибо показалось мне, что это Атли-конунг обернулся орлом.

Он отвечает:

- Часто мы бьем скотину во множестве и режем много голов себе на довольство, и если приснится орел, это значит - к говядине; и не умыслил Атли зла против нас.

И на том прервали они беседу.

Это описание снов и их трактовка похожи на особый литературный жанр "вопросов и ответов", точнее запросов и неправильных ответов. Так тут совмещены два поэтических, литературных мотива: вопросов - ответов и толкования снов.

Но иной раз люди старались использовать умение других людей видеть вещие сны. Так это делал перед своей смертью поборник язычества ярл Хакон в "Саге об Олаве сыне Трюггви". Когда Хакон ярл прятался со своим рабом Карком в свином хлеву от ищущих их людей, то Карку снились сны, которые мучали его. Ярл воспользовался этим, чтобы прояснить судьбу, разбудил Карка и спросил, что тому снилось. Карк ответил:

- Мне снилось, что в Хладире, и Олав сын Трюггви надел мне на шею золотое ожерелье.

Ярл ответил:

- Кровавое ожерелье наденет тебе на шею Олав сын Трюггви, если ты встретишься с ним. Берегись!

Так и произошло. Карк отрезал голову ярлу Хакону, сочтя, что сон был к награде. Но Олав сын Трюггви отрезал голову и Карку. Впрочем, этот сон и был предвестием предательства Карка по отношению к Хакону.

В "Саге о Гисли" Гисли видит сон, что гадюка ужалила его друга Вестейна, а на следующий день - сон, что Вестейна загрыз волк. После убийства Вестейна Гисли мстит за него и становится изгнанником.

"Сон Одди Звездочета"

Е. А. Гуревич в книге "Поэзия скальдов" (М.:2000) пересказывает интереснейшую сагу "Сон Одди Звездочета". И, как кажется, неверно ее трактует.

Одди Звездочет был человек ученый и лицо историческое. Он жил в первой половине 12 века и составил "Счисление Одди", фиксировавшее величины ежедневного солнечного склонения и время захода и восхода Солнца в течение года. По точности своей эти наблюдения намного опережали успехи и результаты западноевропейских астрономов той эпохи.

Одди как-то раз уснул и ему приснился человек, рассказывающий сагу другим людям. Речь шла о малолетнем конунге Гейрвиде, чьи владения подвергаются набегам диких викингов. В двенадцать лет Гейрвид решает избавить страну от этих разбойников. Его сопровождает дружинник и скальд Дагфинн, который обещает быть незаменимым помощником.

Как только Дагфинн назван во сне, Одди сам становится этим Дагфинном. (Люди, привыкшие записывать свои сны и занимающиеся практикой сновидений, все как один подтвердят, что это обычнейшее дело: когда "я" сновидения перемещается от одного персонажа к другому, и от наблюдателя к персонажу или наоборот.)

Дагфинн и Гейрвид едут навстречу к разбойникам, и тут Дагфинн говорит, что биться не привык, и что лучше понаблюдает с вершины холма, как юный конунг будет сражаться сам. Когда у Гейрвида все заканчивается удачно, Дагфинн сочиняет в честь него песнь. Конунгу песнь понравилась и он хотел отдарить скальда золотым запятьем. Однако Дагфинн отказывается. (Что крайней необычно для скальда древних времен и древних саг. Однако такие "перевертыши" очень характерны для сновидений.) Через какое-то время конунг снаряжает войско в поход, с ним собирается и Дагфинн. В какой-то момент Дагфинн нагибается, чтобы завязать шнурок на обуви, и тут Одди звездочет просыпается. Звездочет пошел смотреть на звезды (хм, ну, может он проснулся и по другой какой нужде, на самом деле) и тут вспомнил пять строф из той песни, что сочинил Дагфинн. (Что довольно необычно для обыкновенных снов, но встречается во снах необыкновенных у незаурядных людей.) Тут Одди опять пошел спать и вновь попал в тот же сон, только его продолжение. Конечно, современным ученым дамам это кажется чем-то сверхъестественным. Однако, несколько повторюсь, это также обычнейшее дело в практиках сновидений. Непроизвольно же встречается иногда и непреднамеренно.

Дагфинн затянул ремень на башмаке и поспешил на свой корабль. Дагфинн указывает направление, откуда исходит опасность (Здесь он не только песнопевец, но и провидец.) Конунг одерживает новую победу, а скальд сочиняет новую песню - драпу в 30 строф. И вновь отказывается от подарка, заявляя, что не будет нуждаться ни в чем до тех пор, пока с ним не пребудет "конунгова удача". Конунг же в ответ на это отдает скальду свою сестру в жены. Одди Звездочет просыпается во время пышной свадьбы Дагфинна. Он вспоминает что было во сне, а затем припоминает и 11 строф из песни Дагфинна из сна. Приведенный в тексте запомнившийся ему отрывок довольно неуклюж в стихотворном смысле, но сложно требовать большего от текста, найденного во сне. (Удивительно, что песня, гениальная во сне, вообще не оказалась наяву полной бессмыслицей.)

Е.А. Гуревич дивится модернистскому построению рассказа и "возвращению в сон" главного персонажа саги. Но это удивительным может быть только для человека, не уделяющего большого внимания своим снам. Вдобавок, такое странное изображение скальда кажется ей пародийным. Где, де мол, это видано, чтоб скальды от подарков отказывались - нет де такого в древнеисландской литературе и быть всерьез не может. Однако уже говорилось о сновиденческих "перевертышах", и к тому же это же был "личный сон" Одди Звездочета и означать для него он мог какие-то особенные, индивидуальные вещи. Например, этот сон идеально вписывается в психоаналитические концепции: например, Дагфинн - эго Одди Звездочета, конунг - с одной стороны Суперэго (конунг все-таки), с другой стороны - юный вначале, потому это может быть что-то еще, а сестра конунга - безусловно Анима мужчины. В любом случае, смысл сна с этой точки зрения примерно такой: следует отказываться от мелких или же материальных достижений, чтобы достигнуть единения - Алхимической Свадьбы - с собственной душой, ее женской стороной. В то же время сон говорит о творческом проявлении - поэтическом ремесле и провидении, что само по себе уже готовит встречу с Анимой. Неслучайно Дагфинн отказывается сражаться с дикими викингами - он отказывается от некоего брутального начала и одержимости, позволяя драться тому, кому следует это делать - конунгу - воину. Также сон говорит о том, что придется пожертвовать чем-то ("подарками конунга"), чтобы достигнуть единения и цельности с собой.


Данная статья является авторской.
По вопросам публикации где бы то ни было этого материала - пишите на e-mail автора.

Copyright 2002

Вернуться в "Нордику" | Вернуться на главную страницу